Последние события продемонстрировали неэффективность армий стран Ближнего Востока, от Ливии до Ирака, и далее до района Афганистана. Миссии по обучению могут обучить солдат стрелять, маршировать и отдавать честь, но не научат держаться под огнём.
В недавних конфликтах несколько армий было побеждено или распалось, несмотря на превосходство в вооружении, обучении или численности. Только очень немногие из них проявили себя хорошо в бою.Ливийская армия развалилась, столкнувшись с легко вооружёнными мятежниками, поддержанными натовскими бомбардировками. Сирийская армия оттеснена с большей территории страны разношёрстными отрядами боевиков и может только поддерживать патовую ситуацию с помощью Хизболлы и иранских советников. Армия Ирака была обращена в бегство несколькими тысячами бойцов Исламского государства (ИГ) и только-только обретает почву под ногами, пользуясь помощью извне. И, конечно, армия Саддама Хусейна в считанные дни была обескровлена Соединёнными Штатами и их союзниками в 1991 и 2003 годах.
Сегодня перспектива вторжения 2 тысяч солдат в Саудовскую Аравию – страну с армией и национальной гвардией численностью в несколько сот тысяч человек и значительными силами ВВС – вызывает дрожь и в регионе и за его пределами.
Истоки этих поражений – не в Исламе или наследии колониализма. Не ограничиваются они и Ближним Востоком, как показало боязливое поведение украинской армии в Крыму, особенно, наверное, перед российским президентом Владимиром Путиным. Провалы проистекают из организационных и демографических проблем, которые едва ли будут преодолены в ближайшие годы. Что имеет огромное значение для региональной безопасности и будущих союзов с другими державами.
Проблемы
Армии – это организации. Они отвечают за призыв солдат, интеграцию их в национальные структуры, невзирая на их происхождение, и обучение владению разнообразными видами оружия, от штурмовых винтовок до истребителей. Армии должны быть способны идти в ногу с меняющимися военными угрозами и доктринами. Они должны выполнять масштабные манёвры и обеспечивать снабжение боевых подразделений в самых тяжёлых условиях.
Организационная эффективность в регионе (и повсюду) тормозится недостатком профессионализма офицерского корпуса, от младшего офицерского состава до генеральского корпуса. Офицеры отбираются не столько по воинскому мастерству, сколько по лояльности руководству. Это приводит к недовольству и недоверию: все, от рядовых до полковников, не доверяют своим командирам; а командиры подразделений не доверяют коллегам из подразделений своей части, что может понадобиться в критических ситуациях.
В 1960-х годах социологи утверждали, что армии в развивающихся странах будут помогать строить новые государства. Люди из конфликтующих регионов и группировок будут сведены вместе и послужат объединяющим институтом. Этот опыт уменьшит регионализм, племенную и религиозную рознь и создаст патриотизм. Этого, однако, не произошло.
Командиры, как правило, происходят из одной области, племени или религиозной общины: сунниты в саддамовском Ираке, шииты в сегодняшнем Ираке, персы в Иране, саудиты в Королевстве, алавиты в Сирии, пуштуны в Афганистане. Другие группы возмущены и часто притесняются. Вместо того, чтобы искоренять принципы землячества, большинство военных увековечивают и усиливают их. (Примечательно, что самая боеспособная армия региона, армия Египта, в наименьшей степени страдает от этих пороков).
Перспективы реформ
Страна, зная обо всех этих армейских недостатках, как можно было бы ожидать, должна приступить к системным реформам в офицерском корпусе и сделать её рядовых более склонными защищать свой народ. Некоторые европейские государства пошли на это в ответ на угрозу со стороны революционных армий Франции, хотя и скрепя сердце, и, в конце концов, всего лишь временно. Государства Ближнего Востока вряд ли пойдут на подобные шаги в ответ на угрозу революционных исламистских сил. Что характерно, Саудовская Аравия отвечает на угрозу ИГ с севера строительством стены на границе с Ираком.
К тому же в политические процессы при назначениях в армии и государстве слишком глубоко внедрён фаворитизм, что не позволяет его значительно уменьшить, не говоря уж об его искоренении. Трайбализм, когда-то считавшийся архаическим институтом, который сметёт модернизация, остаётся постоянно действующей частью армии и государства.
Межконфессиональная напряжённость сейчас, пожалуй, более высока, чем во время иранской революции 1979 года, что делает существенное включение представителей других конфессий на высокие посты в армии и государстве маловероятным.
Жители Запада могут считать главной причиной низкого боевого духа отсутствие политического участия, однако с точки зрения тех, кто живёт в регионе, политические реформы равносильны тому, чтобы открыть двери экстремизму, параличу, анархии и дальнейшему ослаблению армии.
Может быть, самым большим препятствием для реформ является знание, что военные Запада готовы обеспечивать безопасность в регионе, и уверенность, что старые сети синекур и фаворитизма могут пережить преходящий кризис, который представляет ИГ.
Источник - http://polismi.ru
Оригинал - http://www.atimes.com