Эдгар Штайгер | Edgar Steiger (1858-1919)
Происходивший из швейцарской пасторской семьи Эдгар Штайгер в 26 лет отказался от уготованной ему отцом церковной карьеры и наперекор набожным родственникам решил заняться писательством. Будучи сотрудником нескольких довольно либеральных журналов, он сблизился с социал-демократами и долгое время выступал с этих позиций как журналист и театральный критик.
Перебравшись в 1898 году в Мюнхен, он пишет для легендарного журнала «Simplicissimus» и постепенно становится одним из его постоянных авторов – за двадцать лет он напечатал в нём более 400 фельетонов, стихотворений и рецензий, исполненных искромётного юмора. В год переезда он также выпускает неоднократно переиздававшуюся монографию «Становление новой драмы», посвященную современным ему пьесам и авторам: Ибсену, Гауптману, Метерлинку.
Ещё накануне мировой войны Штайгер неоднократно критиковал германское имперское правительство за близорукость и беспечность, помноженную на показную воинственность. Несмотря на гуманизм и пацифизм, поэт был не чужд распространённой тогда даже в социал-демократических кругах русофобии: главным «поджигателем войны» Штайгер считал Россию, ободряемую западными союзниками.
Книга 1916 года «Мировой водоворот» («Weltwirbel»), из которой взяты стихи для нашего издания, построена на контрасте мирной жизни и войны: пейзажные зарисовки и эпитафии великим (среди которых и Толстой) соседствуют с сатирическими стихотворениями «на злобу дня», которые сам Штайгер называл «надгробиями современности».
Дипломат (1914)
Европы демоны воскресли,
В котле бесовском бьётся пар,
А дипломат в уютном кресле
Пером наносит свой удар.
Его Сиятельство пузато,
Напишет нужное стране,
И затыкая уши ватой,
Задремлет славно в тишине.
Весной природа обновится,
Бумага карты стерпит всё!
Вот – красным – новая граница,
Напишем: «мир, мол, то да сё».
Легко мы пакты заключаем,
И в них легко определять,
Что «ни в кого мы не стреляем,
Пока мы не начнём стрелять».
И рвутся цепи разогреты,
От крови тяжела земля,
А он достанет сигареты
И усмехнётся: «О-ля-ля!
Там сербов обделили пивом?
А кто там? Русские? Зер гут» –
И в благодушии сонливом
Часы неспешные бегут.
В то время как с восточных входов
К нам ломится волна славян,
Переселения народов
Восход ужасен и багрян,
Уставший копчик расслабляя,
Он греет ноги о камин
И шепчет, веки закрывая:
«Ну, наконец-то, я один!»
Бедный Томми
Шёл себе спокойно он и – ба!
Вдруг орёт военная труба.
Он жуёт табак у проходной,
Только что бифштекс доевши свой,
Бедный Томми!
Черчилль поперёк дороги встал,
Говорит: «Теперь ты мой капрал!
Ты, мужик без чада и жены,
Просто создан для моей войны» –
Бедный Томми!
Томми смолкнул, будто в столбняке,
Мэри увидал невдалеке.
А она – ну жаба, как назло,
Так Адаму с Евой не везло.
Бедный Томми!
Только пастор строго их спросил
И у них согласье получил,
Молвит Черчилль: «Ну-ка побыстрей!
Ночь тебе на сборы без вещей!»
Бедный Томми!
Томми вновь опешил, как дурак,
Но не отпереться уж никак –
Он – солдат и муж, мораль ясна:
Что беда не ходит к нам одна –
Бедный Томми!
Кто мужик, поймёт его беду:
Спереди стреляют, всё в чаду,
Сзади же, как будто дробь слышна:
Дребезжит костяшками жена.
Бедный Томми!
- перевод Антона Черного