В мае 1969 года десантный корабль ВМС США «Тэррелл Каунти» стоял на якоре в нескольких милях от побережья Вьетнама. Бойцы из отряда «Гольф» 13-й группы боевых пловцов-подрывников, несколько человек из состава 21-й группы боевых пловцов-подрывников, а также шесть быстроходных патрульных катеров типа «Свифт» и два вертолета готовились к рейду с задачей поиска и уничтожения противника на реке Сонгонгдок, полуостров Камау.
Этот рейд проводился в рамках операции «Си Лордс».Примерно в 4.00 мы перекусили, проверили снаряжение и поднялись на палубу, чтобы подготовиться к рейду. Мы снарядили патронами магазины и принялись помогать экипажам катеров грузить взрывчатку и другое имущество. Основным нашим грузом были стандартные упаковки и ящики с боеприпасами: патроны для стрелкового оружия, пластиковая взрывчатка С4. минометные выстрелы, боеприпасы для 40-мм гранатомета М-79 и ручные гранаты.
На «Тэррелл Каунти» базировался также отряд из состава 1-й десантно-диверсионной группы ВМС, который к этому времени обычно возвращался из ночного рейда, приводя с собой одного-двух «языков», от которых можно было в ходе допроса получить свежие разведданные. Но, очевидно, на этот раз отряд отдыхал.
Мы обычно брали с собой в рейд около десятка южновьетнамских солдат из состава подразделений Региональных и народных сил (RFPF), которых мы прозвали «раф-паф». Накануне операции мы нередко приглашали их на свой корабль, чтобы накормить и показать кинофильм, но на этот раз мы условились соединиться с ними по пути к цели. Никому из нас не улыбалось провести лишнюю ночь на корабле, забитом тоннами взрывчатки и южновьетнамскими солдатами.
Часто я заставал наших моряков спящими на вахте. Любой из раф-пафов мог оказаться тайным сторонником Нгуен Вана; все, что ему было нужно, чтобы прослыть героем, так это кусок бикфордова шнура, детонатор и спички.Когда солнце показалось из-за горизонта, мы были готовы к выходу на задание. Катера были загружены, экипажи проинструктированы, а пара вертолетов «Sea-wolf» стояла на палубе, готовая к взлету по нашему вызову. Экипажи вертолетов слушали наши радиочастоты, но не поднялись бы в воздух до того момента, когда мы после соединения с раф-пафами двинемся дальше, либо когда нам придется туго при встрече с противником. Какой смысл понапрасну выжигать горючее, кружа в воздухе. Командир нашего катера запустил оба дизеля, и «флотилия» из шести катеров двинулась к устью реки Сонгонгдок.
Прийдя в назначенную точку, наш катер ткнулся носом в грязь у береговой линии. Раф-пафы уже поджидали нас и предложили сойти на берег, чтобы вместе с ними наведаться в деревню выпить кока-колы или еще чего-нибудь. Нам эта идея не понравилась: ведь чем меньше времени мы будем ошиваться на берегу, тем меньше шансов, что вьетконговцы успеют приготовить нам какой-нибудь сюрприз. Наш командир в этом рейде, лейтенант Брюс Дайер, приказал раф-пафам подняться на катера.
Раф-пафы погрузились на несколько катеров, и мы направились вверх по течению. Они были вооружены карабинами М1 и М2 времен Второй мировой войны. Некоторые из них были в сандалиях, шеи обвязаны яркими шарфами, служившими опознавательным знаком принадлежности к определенному подразделению. У меня сложилось однозначное мнение, что эти раф-пафы не были отборными солдатами.
Палуба катера была до отказа заполнена боевыми пловцами-подрывниками, командой и раф-пафами. На корме катера стоял крупнокалиберный пулемет М2 «Браунинг»; спаренные пулеметы «Браунинг» размещались также в ограждении чуть выше и позади боевой рубки. Я устроился сидеть в единственно доступном месте, под кормовым пулеметом, опершись спиной на его станок.
Негде спрятаться
Как только солнце поднялось повыше, стало томительно жарко. Я так никогда и не привык к жаре, просто я перестал изводиться по этому поводу. Солнечные лучи отражались от коричневой водной глади, что мешало нам различать какие-либо детали на берегу. Мы старались убедить себя, что нас никто не видит, и что вьет-конговцы не ведают о нашем появлении здесь. Сидя на открытой палубе катера, в чреве которого ревели два мощных дизеля, я испытывал чувство совершенной незащищенности; ослепленный солнцем, я не мог наблюдать за берегом реки и лишь надеялся, что никто не знает о том, что я здесь. Спрятаться было некуда, я ощущал себя рыбой в стеклянном аквариуме. Не приходилось рассчитывать на то, что нам удастся проскользнуть незамеченными, и даже нельзя было уловить, когда по тебе начнут стрелять.
Неожиданно в 15 м за кормой, как раз посередине между нашим и следовавшим за нами катером, взметнулся столб воды. Мы открыли огонь из всего, что было способно стрелять. Я не понимал, что происходит, но решил, что будет лучше также открыть огонь. Однако с моего места стрелять было невозможно из-за препятствий в секторе стрельбы.
Внезапно я почувствовал жгучую боль в спине. Я подумал что меня зацепило. Но оказалось, гильзы от 12,7-мм пулемета попадают между моим бронежилетом и рубашкой. Я откатился в сторону и поспешно скинул бронежилет. На этот раз все обошлось.
Командир нашего катера дал полный ход, и рев двигателей перешел в вой, когда катер рванулся вперед, чтобы поскорее покинуть зону обстрела. Катера разделились на две группы. Первые три катера устремились вверх по течению, а остальные повернули назад, чтобы мы могли засечь и затем окружить находившихся в засаде вьетконговцев.
Мы прошли около сотни метров по дуге, после чего командир катера приглушил двигатели и направил катер к берегу. Наша посудина зарылась носом в жидкую грязь и остановилась. Дин Нельсон прошел на нос и сказал советнику раф-пафов, чтобы тот приказал своим солдатам высаживаться. Но раф-пафы нерешительно топтались на палубе, боясь сойти на берег. Тогда Нельсон пригрозил, что применит оружие. Это на них подействовало.
Я лихо спрыгнул с носа, при этом обе ноги по колено провалились в жидкую грязь, и я едва не упал вперед, но в последний момент сумел удержаться, опершись на винтовку. В обычной обстановке такое представление вызвало бы смех товарищей, но на этот раз большинство приземлилось аналогичным образом. Мы все спрыгнули с палубы и, помогая друг другу выбраться из грязи, попытались как можно быстрее продвинуться вглубь суши.
Смерть с небес
Мы понятия не имели, каковы силы противника. К счастью, вертолеты уже спешили нам на помощь. Они засекли нескольких вьетконговцев, бежавших от реки, и обстреляли их из пулеметов М60. Мы видели потянувшийся к земле дымовой след от неуправляемых реактивных снарядов, которыми летчики обстреливали замаскированные в растительности позиции противника. По радио я услышал, как один из командиров на земле неистово кричит летчикам, чтобы они прекратили огонь и ушли в сторону, поскольку гильзы падают на головы его людей. Если в тебя угодит такая штука, падающая с трехсот метров, считай, что ты вышел из строя на целый день.
Мы двинулись дальше. На выбранном мною направлении оказался небольшой ручей, над которым низко нависали ветви деревьев. Пролезая под ними, я оцарапал себе макушку и плечи. Моя шея саднила так, как будто на нее высыпали ведро горячих углей. В ярости я попытался смахнуть с шеи то, что на нее пало, и опустился на колени: это были красные муравьи — чертовы твари длиной до 2 см, где по меньшей мере треть приходится на зубы. Я освободился от муравьев, застегнул ворот и рукава рубашки, обмазал грязью шею и запястья, затем двинулся дальше.
Младший боцман Боб Люис, санитар Ларри Уильяме и я продолжали продвигаться вперед несколько правее раф-пафов. Они не были столь решительными или, возможно, знали что-то, чего мы не знали. Мы пересекали небольшой открытый участок, когда я услышал сильный взрыв. Скрывавшийся в кустах перед нами вьетконговец выстрелил в нас из гранатомета. Граната прошла между нами и взорвалась при попадании в находившееся позади нас дерево. Никого не зацепило.
Люис открыл огонь из своего пулемета М60, а Уильямс и я двинулись вперед. Мы засекли движение в кустах, но заколебались. Мы не хотели стрелять, опасаясь поразить огнем своих. Лейтенант Дайер находился с раф-пафами где-то слева, а на правом фланге наступали другие. Кроме того, где-то впереди могли оказаться наши люди, высадившиеся с трех других катеров и двигавшиеся на воссоединение с нами.
Прошло немного времени и мы поняли, что в кустах перед нами находится противник. Раф-пафы периодически стреляли. Люис расстрелял около 30 патронов, но затем прекратил огонь и припал на одно колено. Прикрывая его, Уильямс и я усилили огонь. Я попытался приблизиться к нему, чтобы узнать, в чем дело. Люис возился с пулеметом, у которого произошла задержка. Выбрасывателем отломило фланец гильзы, остаток которой застрял в патроннике. Вытащить гильзу не удавалось, а запасного ствола у Люиса не было.
Раф-пафы атакуют
Неожиданно осмелев, раф-пафы рванулись вперед мимо нашей позиции и достигли кустов, тем самым практически вынудив нас прекратить огневую дуэль. Когда я приблизился к кустам, то разглядел тело вьетконговца, лежавшее под прикрытием растительности. Один из раф-пафов выпустил ему в грудь почти весь свой магазин. Раф-пафы выволокли из кустов тела этого и двух других «чарли». Первому вьетконговцу на вид едва перевалило за 20, а может, не было и того. Рядом с ним лежали автомат АК-47, несколько магазинов, гранатомет и две гранаты. Еще один вьетконговец, когда его настигла пуля, убегал в направлении небольшой канавы. Там мы нашли еще оружие. Очевидно, вьетконговцы попрятали его и пытались спастись бегством.
Один из раф-пафов подошел ко мне и, заметив на поясе нож, знаками попросил одолжить его ему. Я отдал нож. Вскоре он возвратился с мерзкой ухмылкой на физиономии и показал мне отрезанные у одного из врагов половые органы. Мне это не понравилось. Плохо, когда у тебя появляется более сильная ненависть к тем, кому ты пытаешься помочь, чем к тем, кого ты пытаешься убить.
Возвращаясь к берегу реки, мы нашли еще две гранаты для гранатомета и бамбуковый каркас, заполненный американскими армейскими батарейками. С дюжину «таблеток» - элементов питания типа Д - стянули в трубку длинными полосками бамбука, связав их резинками. Эта батарея предназначалась для подрыва установленных в воде мин, одна из которых взорвалась за кормой нашего катера. Очевидно, тот, кто привел в действие эту мину, плохо рассчитал момент, либо электрический контакт оказался ненадежным, а быть может, заряд сработал с задержкой. На этот раз нам повезло.
Согласно принятым в армии США инструкциям, после боя необходимо подсчитать потери противника. Трудно представить себе, каким образом эти цифры могли что-то значить. Мы насчитали 13 убитых вьет-конговцев, но, когда были просуммированы данные, полученные от каждого подразделения, итог оказался намного больше.
Данный случай был типичным, и мне кажется, что это делалось преднамеренно, чтобы представить наши действия более эффективными, чем на самом деле. Некоторые политические деятели оценивают военные победы, сопоставляя число убитых врагов с числом погибших американцев.
Мы собрали трофейное оружие и побрели по грязи к нашим катерам. Мы сделали остановку около деревни и вместе с раф-пафами сошли на берег, чтобы выпить кока-колы. Раф-пафы оставили себе все трофейное оружие. Мы невесело шутили, что, возможно, в следующий раз в нас снова будут стрелять из него же.
На жителей деревни произвели сильное впечатление специфические пакетики, которые наши «герои» принесли с поля боя. Я же чувствовал лишь отвращение к любому, кто способен кромсать своих соотечественников после того, как они были убиты. Я не видел в этом проявления храбрости, а одну лишь трусость. В бою люди убивают друг друга, но мертвого врага следует оставить в покое. Нашим же горе-победителям следовало бы приберечь свой героизм для налаживания жизни своей страны после войны.
Впоследствии мы решили подсчитать стоимость израсходованных нами в течение этого дня боевых действий боеприпасов в расчете на каждого убитого вьет-конговца. Насколько мы сумели приблизиться к точной оценке, на каждого пришлось по 20 тыс. долл. США. Если бы каким-либо образом можно было предложить этим парням вознаграждение только за то, чтобы они убрались к чертям по домам и оставили эту затею, все мы, пожалуй, оказались бы в лучшем положении.
- Стивен Уотермэн
***
Солдат удачи №6 (3/95)