Член Исламского Государства (ИГ) Шерко Омер был бы сегодня мертвым джихадистом, если бы не сдался ранее в этом году курдским отрядам народной самообороны на северовостоке Сирии. В интервью Омер рассказывает, как он покинул родной город в Иракском Курдистане, чтобы присоединиться к сирийской оппозиции, как в итоге вступил в ряды ИГ, чему он стал свидетелем, и объясняет причины, по которым он с риском для жизни покинул экстремистскую исламскую организацию.
***
Почему и как ты присоединился к ИГ в Сирии?
Два моих друга и я решили покинуть Иракский Курдистан и присоединиться к сирийской оппозиции и ее борьбе с режимом Асада. В октябре 2013 года мы получили наводку от нескольких человек, близких к Исламской Группе Курдистана в моем родном городе, в Халабдже. Нам сказали, что рекомендованные люди являются членами Свободной Сирийской Армии (ССА). Мы встретились с ними в Турции и они отвезли нас в отель на несколько дней. После они забрали нас в тренировочный лагерь на турецко-сирийской границе и оказалось, что мы находимся в лагере ИГ, а не ССА.
Но как такое возможно, что вы не понимали, что связались с джихадистами ИГ?
Ну, мы общались с ними на обычном арабском языке, и они ничего не говорили об ИГ, пока мы не попали в тренировочный лагерь. Они описывали режим Асада как машину по убийству своего же мусульманского населения и именно такие речи мы слышали ранее от ССА по телевизору. Более того, у них не было бород, они носили современную одежду и даже возили нас в отель в турецкий город Килис. Мы думали, что они из ССА, а не из ИГ. Так думали и многие другие, кто прибыл в Турцию, чтобы присоединится к оппозиции, но в итоге присоединились к нам в лагере ИГ.
Это правда, что ИГ в лагере учат рекрутов отрезать головы, используя в качестве тренировки мертвые тела?
В нашем лагере такого не было. Мы тренировались на курицах и других животных. Я этим не занимался, так как после прибытия в лагерь меня спросили о моей специальности и профессиональной квалификации. У меня техническая профессия, у меня есть квалификация, поэтому меня приписали к технике и я тренировался с легким стрелковым оружием. Это потому, что моей главной задачей было обучение работе со средствами связи, перехвату телефонных разговоров врага, перехвату разговоров по рации, а также захвату цифровых гаджетов и архивов во время атак. Я ни разу не был в бою, и именно поэтому потом курдские отряды народной самообороны согласились отдать меня моей семье после месяцев расследования моего участия в ИГ.
Как к тебе относились в ИГ как к новобранцу?
Командиры ИГ ведут себя очень приятно и уважительно в лагере. Можно подумать, что ты знаком с ними уже годами. Они давали нам лучшую еду, одежду, оружие, и мы наслаждались дружбой и братством. На самом деле мы понимали в глубине души, что есть выбор, что можно уйти, но мы уже думали о себе как о бойцах, которые несут это братство и это наслаждение людям в Сирии, а также нам сказали, что мы уже гарантировали себе место в раю. Это было приятно слышать. Но и помимо всего этого, честно говоря, оставаться было моральным обязательством, так как на нас потратили деньги, дали нам еду, одежду, машины и уважали нас. Так что уйти из лагеря означало бы предательство всего того хорошего, что они сделали для нас.
Что насчет обещанных девственниц в раю? Правда, что такое говорят?
Да, конечно. Нам сказали, что как мученикам нам будут навеки дарованы 72 девственницы в раю, а также мы сможем спасти из ада десятки близких родственников.
То есть, ИГ обещает новобранцам 72 девственниц, и ты говоришь, что это не анти-исламская пропаганда, как многие утверждают?
Нам обещали женшин на небе и на земле, основываясь на трактовке сур из Корана и хадисов пророка Мухаммеда джихадистами ИГ. Все нам объясняли через толкование Корана такими исламскими учеными как Ибн Касир, Бухари и Ибн Маджа. Нам сказали, что все пленные не-мусульманки будут нашими женами, если Аллах пожелает.
Во время священной войны в Исламе нельзя убивать женщин и детей врагов ни при каких обстоятельствах, их можно только брать в плен. Разрешается иметь половой акт с пленницами, даже если джихадист женат. Можно покупать и продавать таких женщин, но детей необходимо растить как слуг или учить их джихаду. Я всего этого не делал, так как был специалистом по средствам связи, а не воевал на передовой. И кто будет говорить как-то иначе по этому поводу, когда ИГ само открыто и с гордостью заявляет, что занимается введением законов шариата.
Так или иначе также есть и мусульманки, которые готовы предоставить свои тела джихадистам ИГ, это называется «секс для джихада», и которые, как говорит ИГ, тоже получат свое вознаграждение в раю. Но такие женщины в основном с командирами, я не видел, чтобы рядовой обычный боец был бы с одной из таких мусульманок.
И все верили в это в лагере?
Последствия отсутствия веры были очевидны в том окружении, где обучали отрезанию голов. Тем не менее многие джихадисты искренне верили всему этому, а вот иностранные бойцы понятия не имели, что именно значат суры Корана. Я видел, что многих иностранных бойцов определяли в отряды шахидов, не потому, что они были «великими воинам и Аллах хотел этого», как командиры ИГ восхваляли их перед нами, а потому что они по сути были бесполезны для ИГ, так как не говорили на арабском языке, не были хорошими бойцами и не имели профессиональных навыков. Им промывали мозги «женщинами в раю» и обещаниями возможности насиловать женщин на земле в этом мире, пока они не становились смертниками и не гибли. Частично, я живой лишь потому, что у меня была специальность.
Вы должны понимать, что ИГ изображают бандитской организацией, и очевидно, что они этим занимаются, но политическое руководство ИГ обращает невероятное внимание на образование и на образованных новобранцев. В конце концов, хорошие моральные настроения основываются на том, как используется ум и образование.
То есть, джихадисты ИГ могут брать женщин в плен и спать с ними вопреки их желанию, что в мире считается изнасилованием?
Не только я так говорю, но сами эмиры и командиры ИГ заявляют об этом открыто и с гордостью. Они верят, что разрешено спать с пленницами вопреки их желанию, если они неверные, не-мусульманки или вероотступницы. Это и произошло в Ракке после того, как их мужьям были публично отрезаны головы. Этому я был свидетель. Сейчас это происходит с курдскими езидками в Синджаре в Иракском Курдистане.
Что ты видел в Ракке?
После прохождения подготовки двое моих друзей направились в Азаз, где, как уже подтверждено, они были убиты. Меня направили на техническую должность в Ракку в подразделение средств связи. Однажды мне приказали отправиться в дом, чтобы протестировать некоторое оборудование на предмет пригодности для нашего технического подразделения. Когда я вошел, я понял, что это дом христиан.
Я увидел шестерых джихадистов, которые требовали от женщины-христианки и ее дочери, чтобы они стали их женами. Дочери было 12-13 лет. Я сказал джихадистам, что принуждать женщин запрещено в Исламе и что детей нельзя трогать ни при каких условиях. Они направили оружие мне в лицо и сказали уходить. Я сразу же пошел в местный суд, находившийся в небольшом доме, но судья оказался еще хуже. Он заявил, что я не прав, что девочка 13-лет не считается ребенком, так как пророк Мухаммед женился на Айше, когда ей было 9 лет. Он обвинил меня в слабости веры в действия пророка Мухаммеда, за что я должен быть задержан и, возможно, сурово наказан, но мой полевой командир вскоре прибыл в суд и спас меня.
Это и было причиной, по которой ты покинул ИГ?
Я хотел уйти в первую же неделю моего пребывания в Ракке, но я трусил, опасаясь, что мне отрежут голову, и я не знал, как выбраться. В отличие от тренировочного лагеря в Турции, джихадисты ИГ вели себя как боги в Ракке. Они был грубы, арестовывали и убивали людей без всякой реальной причины.
Я решил рискнуть жизнью и бежать, после того как увидел публичную казнь пленного бойца курдских отрядов народной самообороны. Ему отрезали голову. Пленный был моего возраста, но в отличие от меня он был очень храбрым. Он плевал в каждого джихадиста. Он выкрикивал лозунги о свободе курдов и Абдулле Оджалане. Никогда в своей жизни я не встречал такого храброго человека. Ему отрезали пальцы, но он продолжал оскорблять джихадистов. Наконец ему частично отрезали голову сзади и посыпали солью, чтобы он умер в агонии, но он не сдавался, пока не умер мучительной смертью. Дети тоже присутствовали при этой казни. Мне стало плохо после казни и я в течение недели не мог уснуть, думая, что либо мне надо бежать, либо покончить собой. Но, слава Богу, вскоре мне подвернулась возможность в городе Сереканье.
Как и почему ты очутился в Сереканье (Рас Аль-Аин), потому что я не уверен, что сегодня можно из Ракки добраться до курдского региона?
Мой командир говорил, что курдские отряды народной самообороны — это безбожная армия неверных и нечистых, что долг каждого джихадиста — сначала очистить свой народ и что если бы мы это сделали, то не было бы и неверных. Командир приводил примеры Палестины и Израиля, Косово и Сербии. Мне говорили, что сначала джихадисты должны воевать против нечистых мусульман Палестины и Косово, чтобы просветить их, и таким образом потом исчезнут и израильтяне и сербы. Это же относилось и к курдскому народу. Я присоединился к новому батальону. Мы отправились обратно в Турцию и пересекли границу, чтобы попасть в Сереканье.
Что насчет турецкой границы у Сереканье, которая плотно контролируется турецкими солдатами?
Они просто закрыли глаза на это.
Каким образом?
Изначально наш командир из ИГ говорил нам, чтобы мы ничего не боялись, потому что с турками на границе есть договоренность. С пограничной вышки на нас наставили прожектор и командир приказал, чтобы мы все остановились и не смотрели на свет. Он поговорил по рации, затем минут через 8-10 прожектор с вышки отвели в сторону. Это было сигналом, что мы можем безопасно пересечь границу.
Когда и как ты в итоге сбежал из ИГ в Сереканье?
Меня послали починить рации, средства связи и другое оборудование на небольшую базу на севере Сереканье в феврале 2014 года. Я тогда присоединился к новому батальону, который по планам ИГ должен был перегруппироваться на северовостоке Сирии, чтобы атаковать курдские отряды народной самообороны. Я починил все оборудование, когда прибыл в Сереканье, но мне приказали заниматься перехватом и переводом разговоров курдов по рации. Члены курдских отрядов народной самообороны говорят на Курманджи, а я говорю на Сорани, но я все равно старался как мог аккуратно переводить и отслеживать их передвижения. Но затем я услышал по рации переговоры курдских женщин-бойцов. Я больше не мог продолжать это делать.
Где-то через неделю моего пребывания на базе курдские отряды народной самообороны атаковали наш лагерь. Мне повезло, потому что я был на дальнем посту во время начала атаки и я сразу же сдался, после того, как курдский снайпер убил двух джихадистов рядом со мной. Я закричал на курдском языке, мне приказали подойти поближе и раздеться догола. После того, как стало ясно, что на мне нет пояса смертника, они взяли меня в плен.
Правда, что я убежал физически, слава Богу, и благодаря курдским отрядам народной самообороны, но Ракка все еще преследует меня, потому что я стал свидетелем настоящего чистого ужаса.
PS. Шерко Омер — псевдоним, настоящее имя бывшего бойца ИГ скрывается по соображениям безопасности.
Интервью брал Рож Ахмад.
Источник - http://www.yourmiddleeast.com
Перевод специально для Альманаха «Искусство Войны»