Политика

Собкор Альманаха Андрей Рыбаков из Киева. Территория скорби

Рыбаков Андрей

Воскресенье, 09 Март 2014

В Киеве ночь. Негласные точки сбора корреспондентов — паб Cooper и La Cantina на Майдане — пусты. Фокус украинских событий сместился из Киева в Крым, туда же двинулась и журналистская братия. Лишь несколько бедолаг из Франции и Германии по-прежнему сидят здесь, пьют пиво и сетуют на то, что находятся вдалеке от настоящей работы.

Обычные посетители ведут свои обычные разговоры, и политики в них почти нет. Кажется, что Крым здесь в Киеве волнует только политиков. Отчасти, это действительно так.

Ухо Ленина

Утро. Стою, курю на крылечке хостела. Выходит мой сосед, стреляет сигарету, разговорились. Артур, грузинский ультрас, фанат «Динамо Тбилиси», с друзьями ехал в Беларусь в гости, но события в Киеве заставили задержаться.

- Все поддержали Майдан. Здесь фанаты из Прибалтики, Молдовы, есть российские ультрас.

- Много приехало?

- Нас сейчас шестеро, но было больше.

- Ккак народ относится к тому, что происходит? Что Россия войска в Крым ввела?

- Да как относится… Это как когда мы с Россией воевали. Политики свои дела делают, а люди страдают. Простые люди друг к другу нормально относятся, нам делить нечего. Я в Одессе с фанатом московского «Спартака» в одном номере жил, нормально общались, пиво пили.

Докуриваю. Артур улыбается:

- Я в Днепропетровске был, когда памятник Ленину валили. Кусок уха взял на память, – показывает руками жест, которым обычно рыбаки сопровождают рассказы об улове.

Тень разложения

Установленный факт, что если армия не воюет, она начинает деградировать. Падает дисциплина, разрушается организация.

Предпосылки к этому можно увидеть и в Киеве. Да, конечно, теперь сотни самообороны носят камуфляж, бронежилеты, у многих есть свои отличительные нашивки. Это уже не то странное воинство, что я видел на Грушевского в январе. Но что-то в них изменилось внутри. В тенечке можно видеть, как люди в камуфляже сидят и пьют пиво из баклажек, растянувшись на матрасах, спят на баррикадах. Странно наблюдать после всего увиденного ранее. Впрочем, я не осуждаю: то, через что многие из них прошли, не дай Бог никому.

"Украинский дом" как будто и не переходил дважды из рук в руки: баррикады разобраны, выбитые окна вставлены, внутри караул самообороны и какие-то революционные структуры. Судя по разговорам, когда "Укрдом" был занят в феврале милицией, его действительно разграбили.

Европейская площадь многолюдна, стоят машины, ходят люди. Майдан, Европейская площадь и все прилегающие улицы, где последние четыре месяца разворачивались кровавые события, наводнены туристами и простыми жителями. Все ходят, фотографируют места недавних столкновений, делятся впечатлениями.

Весенние цветы

Все улицы бывших столкновений усеяны цветами. Люди несут их постоянно. В местах, где погибли люди, стоят стихийные мемориалы. Бабушки подходят к таким местам, крестятся и плачут. На Грушевского две старушки смотрят на фотографию молодого парня:

- Господи, какой молоденький, - всхлипывают. Рядом растяжка с фотографиями «Небесной сотни», - сколько же их погибло, - плачут.

Мимо проходят люди с детьми, фотографируются. В месте гибели Сергея Негояна уже установили памятную доску, вокруг нее много цветов, люди молча стоят. Смотреть на происходящее тяжело: весна и цветы, но смотреть на эти цветы трудно, а весна совсем не ощущается.

Баррикада на Грушевского разобрана, ее остатки тоже усеяны цветами и фотографиями. Остатки баррикад, небольшие пикеты самообороны, штабеля покрышек (огромные, не та показуха, что я видел в Севастополе) – все это как напоминание и власти, и людям: «еще ничего не окончено», хотя, казалось бы, тиран свергнут.

Мы не разойдемся

У здания Верховной Рады дежурит патруль автоматчиков. Милиция – это единственные люди с оружием, которых я заметил в Киеве. Никаких вооруженных до зубов бойцов "Правого сектора" или УНА-УНСО мною замечено не было.

Парк, в котором раньше собирались «титушки» и где прозвучали знаменитые на весь Рунет слова «Топаз! Дай команду!». Теперь тут стоят пикеты самообороны, молодежь катается на роликах, гуляют мамы с детьми. Разговорился с ребятами из седьмой сотни, они беседовали об истории Украины, культуре, почти никакой политики.

- Мы даже не против союза с Россией были бы, если бы он был равноправным. Но он же таким не был, и сейчас не будет. Я сам 15 лет в Москве прожил, работал. Достала тоже эта ксенофобия: «хохол», «понаехали». Я знаю, что это не умные люди так говорят, но все равно.

- А как вы считаете, что в Крыму происходит?

- Оккупация, как еще назвать, - вообще видно, что тема Крыма актуальна, но больше, пожалуй, занимает умы политиков.

- Воевать готовы?

- Если понадобится, то да.

- Мобилизация как проходит?

- В военкоматах очереди, людей записывают, говорят ждать. Мы все, кто были на Майдане, записались, вся сотня наша, но нам пока сказали быть здесь.

- А почему Майдан не расходится?

- Потому что еще ничего не закончилось, мы не хотим, чтобы тем, чего мы добились кровью, пользовались другие. Это старая традиция, казачья, когда все решения принимаются сообща, все решения обсуждаются. Мы не уйдем, пока не будет новой власти, такой, которую будет контролировать и выбирать народ.

- В Крыму местные говорят, что вы на Майдане обманываете людей: сами говорите о люстрациях, а в правительстве сидят те же, кто был при Ющенко и Януковиче. Почему так?

- Это переходный период, они там не навсегда, поэтому мы и стоим здесь. Будут выборы, будет и люстрация.

Потом разговор опять возвращается к культурным и философским темам, я уже собираюсь уходить, старший говорит:

- Запомни, потом вспомнишь мои слова: в Кремле сейчас сидит зло, Путин закончит, как собака. Знаешь, что делают с собаками, которые не выполняют свою работу? Не сторожат дом или становятся бешеными? Их выбрасывают на улицу, и там их либо разрывают другие собаки, либо приезжает отлов и усыпляет. Это ждет и его, рано или поздно.

Тяжело смотреть на город. Таблички с указанием улиц и дорожные знаки пробиты пулями, вокруг отчетливая аура места, где недавно шли боевые действия. Выщербленные пулями стены домов, сгоревшие деревья. Дико видеть такое в центре европейского города. Еще в январе, когда шли столкновения на Грушевского, кто-то из коллег сказал: «Думали ли мы, что военные корреспонденты поедут работать в Киев?» Думал ли кто-то из нас, что мы будем работать в Украине? Кажется, мир сошел с ума, а вокруг цветы, цветы, плачущие старушки, туристы и сгоревшие баррикады.

На Банковой многолюдно. Сейчас многие киевляне и украинцы из других городов ходят на экскурсии в центр, смотрят административные здания. Мама идет с маленьким мальчиком: