Жан Антуан Туссен Грациани родился в Мондови, в Алжире, в 1926 году. Как многие черноногие, он не был чистокровным французом, предки его приехали с Корсики. Мать Жана умерла при родах, отец сошел в могилу, когда мальчику было 9. Тогда сироту взяла к себе тетка, которая жила в городе Алжир.
В 15 лет Жан вступил в вишистскую молодежную организацию Compagnons de France и быстро стал командиром группы. Когда Грациани исполнилось 16, в Алжире высадились американцы. Юноша тут же записался в армию США, потом перешел в британскую, затем - в войско Сражающейся Франции. После обучения в Шотландии он становится парашютистом 3 полка SAS, которым командовал тогда Шато-Жобер. Когда Германия капитулировала, у 19-летнего сержанта Грациани, специалиста по подрывным работам, за плечами было несколько операций во Франции и Голландии, а на груди - военная медаль и крест за войну 1939-1945 гг.
Жан Антуан Туссен Грациани
Закончив военное училище, Жан уезжает на 2 года в Индокитай. Уличные бои в Намдине в январе 1947, несколько операций в Кохинхине. Один из товарищей познакомил Жана с дочерью банкира, и скоро состоялась свадьба. Похоже, офицер попал в ситуацию, когда, как честный человек, просто обязан был жениться. Его дочь Клод родилась в 1948-м в Алжире, куда Грациани ненадолго приехал после окончания контракта. В 22 года Жан получает звание лейтенанта и Орден почетного Легиона. По такому случаю офицер устроил для товарищей праздник, который длился неделю и стоил ему 2-х месячного жалования.
Но парашютисты – современные гусары. Какой же это парашютист, если он не пьет, не волочится за девушками и не сорит деньгами?Жан возвращается в Индокитай и попадает в только что созданный 3 колониальный батальон парашютистов-коммандос (3e bataillon colonial de commandos parachutistes). И тут же заводит подружку, благо, жена далеко. Новую пассию звали Сунг, она была китаянкой. Говорят, что тому, кому не везет в картах, везет в любви. Не знаю, как насчет азартных игр, но с точки зрения военных действий жизнь у нашего героя складывалась не слишком удачно. В операции при Фо Лю (Pho Lu) 135 французов оказались лицом к лицу с двумя тысячами вьетнамцев. Командир, капитан Дюбуа был убит, и солдаты отступили, оставив его тело на поле боя. По традиции тела павших товарищей парашютисты уносили. Поэтому командир эскадрона в ярости обрушился на офицеров: «Когда капитан убит, нужно положить всех, но вынести тело!» «Но кто вынесет капитана, если все погибнут?! – парировал Грациани.
Значок 3 колониального батальона парашютистов-коммандос
15 октября 1950 3 колониальный батальон парашютистов-коммандос должен был вернуться на родину. За неделю до срока, 8 октября, парашютистов десантировали в районе Тат-Ке, где гарнизон, отступающий из Као-Банга, должна была встретить колонна полковника Лепажа. Отрядам удалось соединиться, но потери были огромными. Отступление продолжалось, теперь в арьергарде шли парашютисты из 3 КБПК. Из всего батальона до французского поста в Донгданге добралось только 9 человек, остальные либо погибли, либо попали в плен. Среди последних был и Грациани, которому осколком выбило глаз. Почти сразу трем офицерам, капитану де Бракийанжу, лейтенантам Грациани и Плане, удалось бежать, но через 3 дня их находят бойцы Вьетминя, избивают и отправляют в лагерь № 1. К счастью, Жан не мог знать, что проведет в нем 4 долгих года.
Тропики и так не рай для европейцев. Лагерь для военнопленных в тропиках, когда не хватает еды, нет медикаментов, когда на пленных регулярно оказывается психологическое давление и вовсе смахивал на ад. Руководство лагеря поставило перед собой задачу: любой ценой обратить «наемников», «угнетателей» и «колонизаторов» в свою веру. «Тогда политические комиссары организовали манифестации и петиции, изобличающие «грязную войну», «жестокости», «империалистов» и, напротив, прославляющие «милосердие», «дружбу народов» и «светлое будущее». И предложили заключенным их подписать. Что же делать? Не подписать – значит спровоцировать ответные меры, которые приведут к ухудшению ситуации и так уже катастрофической. Подписать – значит дать оружие в руки противника и опозориться». (Свидетельство капитана Мартине из книги Journoud P. et Tertrais H. «Paroles de Dien Bien Phu: Les survivants témoignent».)
Поначалу французы сотрудничать с тюремщиками отказались, хотя порой это была единственная возможность сообщить родным, что ты жив. Тогда вьетнамцы сократили и без того скудный рацион до 800 грамм вареного риса в день, что составляло около 1000 килокалорий. Французы продержались несколько месяцев, съев всю живность в лагере и окрестностях. Сдаваться не хотелось. Но когда счет погибших от голода пошел на десятки, встал вопрос: что важнее: жизнь или честь? Тогда офицеры решили разыграть спектакль, причем подошли к делу очень серьезно: написали сценарий, распределили роли, выучили текст и провели репетиции. Отныне большинство пленных охотно подписывали все петиции. Вероятно, еще с большим удовольствием они участвовали в сеансах самокритики, потому что тут можно было вдоволь позабавиться, разыгрывая раскаяние. Чтобы вьетнамцы поверили в перевоспитание пленных, часть из них, и в том числе Грациани, продолжала придерживаться прежней линии поведения.
Французские пленные после освобождения из лагеря. Хайпонг, конец августа 1954
Вот как описывает Эрван Берго встречу парашютистов, попавших в плен после Дьенбьенфу, с «пансионерами» лагеря № 1:
«Двое «стариков» внимательно посмотрели на новичков, затем продекламировали, сняв шляпы:
- Добро пожаловать в край милосердия президента Хо, храброго вьетнамского народа и мира во всем мире.
Потом они представились офицерам-парашютистам.
- Плане, бывший лейтенант 3 батальона колониальных парашютистов-командос. Взят в плен при Тат-Ке 18 октября 1950. Сейчас – борец за мир.
- Грациани, то же звание, тот же батальон. Сейчас – ПМ.
- ПМ?!
- Да, - ответил Грациани, подмигивая единственным глазом, - ПМ, похотливый мерзавец. Я принадлежу к тощей когорте неподдающихся колониалистов, упорно не желающих раскаиваться в своих преступлениях. Надо, чтобы угрызения совести остальных выглядели достоверно.
Он засмеялся и от этого лейтенантам стало не по себе. Было жутко видеть как хохочет живой скелет.»
(Bergot E. «Bataillon Bigeard»)
В сентябре 1953 года Грациани, Плане и Обуен, лейтенант из 1 парашютного полка Иностранного легиона, устраивают побег. Они успели пройти около 70 километров на плоту по реке, прежде чем их схватили и отправили в одиночное заключение.
Наконец, война окончилась. В сентябре 1954 года лейтенант Жан Грациани выходит на свободу, попадает в госпиталь Ланессан и почти сразу же - в объятия красотки Сунг. Ему очень повезло, потому из пленных до конца войны дожило чуть больше половины. А те, кто все-таки выжил, отнюдь не всегда были способны продолжать службу. Люди, вышедшие из вьетнамских лагерей для военнопленных, были очень похожи на узников Бухенвальда или Маутхаузена и весили 40-50 килограммов. Можно представить насколько обидно было им узнать, что из их жалования Интендантство регулярно вычитало деньги, шедшие на… прокорм пленных солдат Вьетминя.
Армейский кинооператор Элиан Жюгон с освобожденными военнопленными в Ханое. 1954.
Вероятно, Жан обладал не только огромной силой духа, но и железным здоровьем. Он из армии не ушел. 31 октября лейтенант уезжает на родину. Но в Северной Африке неспокойно, 1 ноября 1954 года, в Красный день всех святых, Фронт Национального Освобождения начал борьбу за независимость Алжира. В августе 1955 Грациани был прикомандирован к штабу генерала Коньи в Марокко. Дальнейшие события показали, что корсиканцы и вправду обладают горячим нравом.
Однажды, входя в офицерскую столовую, Грациани увидел человека, протягивающего ему руку. Жан знал этого офицера. Также заключенный лагеря № 1, тот был освобожден задолго до 1954 года, поскольку прославился тем, что доносил на своих товарищей. Недолго думая, Грациани схватил его за шиворот и выкинул в окно. За что получил 2 недели ареста. К счастью, этот случай не помешал продвижению по службе и вскоре Жан получил капитанские нашивки.
Дальше – больше. «В его марокканском гарнизоне у компартии был славный домик, которого бомба не замедлила превратить в пепел. Грациани с триумфальным видом объяснил Ромену-Дефоссе, своему командиру, что автором этой проделки был он. Ромен-Дефоссе нахмурил брови и попросил его на этом остановиться. Но коммунисты отстроили виллу и Грациани счел это провокацией. Он взорвал ее во второй раз.»
(Aussaresses P. «Services spéciaux en Algérie. 1955-1957»)
Тут терпение у полковника наконец лопнуло. Позвонив другу, генералу Массю, он попросил забрать у него этого сумасшедшего. Тот не отказался. Намечалась очистка города Алжир от террористов и такого сорви-голову вполне можно было пристроить к делу. Грациани поступил во 2 бюро (разведка) 10 парашютной дивизии под начало майора Ле Мира. Жан оказался при деле, и количество эскапад резко поубавилось. Пользы от него оказалось гораздо больше, чем беспокойства, особенно если не поручать ему работы с бумагами: к делопроизводству у капитана явно призвания не было.
Командный пункт генерала Массю. 1957. Справа - генерал, слева – капитан Жан Грациани.
В ту пору Алжир захлестнула волна террора. Руководители ФНО решили, что их действия получат бОльший резонанс, если жертвами взрывов будет гражданское население. Сказано – сделано. В конце 1956-начале 1957 года в городе Алжир каждый день происходило около 4 террористических актов. Отчаявшись решить проблему мирными методами или силами полиции, правительство передало власть над городом генералу Жаку Массю. В город вошли парашютисты 10 дивизии.
Ясеф Саади, один из лидеров Фронта Национального Освобождения после ареста. 25 сентября 1957.
Утром 8 апреля 1957 года патруль зуавов арестовал одну из тех девушек, что носили бомбы в пляжных сумках, студентку Джамилю Бухиред. История ареста настолько же безумная и жестокая, как и сама война в Алжире. Ясеф Саади, один из руководителей ФНО, и Джамиля, агент по связям Исполнительного и Координационного Комитета, которая также часто переправляла бомбы непосредственным исполнителям террактов, попали в облаву. Поняв, что уйти незаметно им не удастся, Саади выпустил автоматную очередь в девушку. Похоже, он побоялся, что, если их схватят, Джамиля заговорит или же таким образом хотел отвлечь внимание солдат и скрыться. Раненную девушку отправили в больницу Мустафа, затем – в госпиталь Майо. Позже французов обвинили в том, что ее пытали чуть ли не на операционном столе. Доказать это не удалось. Ее лечили (занимался этим капитан медицинской службы Бриган), причем всячески старались обойтись без операции: уж очень красивая у девушки была грудь, жаль было портить ее шрамами. Пленницу охраняли трое парашютистов, которые каждые четверть часа заходили в палату. Но в какой стране оставили бы террористку без присмотра?
Джамиля Бухиред. 1957.
Допросы начались только 17 апреля. Вот что рассказал сам Грациани военному корреспонденту Жану Лартеги: «Это меня обвиняют в том, что я ее пытал? Бедная девочка! Я знаю, почему она так прицепилась к этой идее о пытке. Истина проста и жалка: Джамиля Бухиред начала говорить после пары пощечин (Она обозвала капитана мерзавцем и колонизатором и тот не сдержался.), потом продолжила из тщеславия, из желания придать себе значимость. Она выложила мне даже то, о чем я не спрашивал. Джамиля Бухиред, которую хотят сделать Жанной д`Арк повстанцев, выдала всю свою организацию на первом же допросе. Если мы смогли накрыть сеть изготовителей бомб, то это только благодаря ей. Пара пощечин и она все выложила, героиня.
Пытка, я знаю, что это такое. Я четыре года был пленным Вьетминя.»
(Larteguy J. «Les révélations du capitaine Graziani» ( L`echo d`Alger. 1958, 11 avril))
Жан Лартеги.
Интересно, что большую роль в судьбе Джамили сыграла Сюзанна Массю, жена генерала. Как и муж, она была сторонницей интеграции, верила в то, что французы и арабы могут существовать мирно, в полном взаимопонимании. По ее просьбе Грациани, которого она считала любезным молодым человеком, взялся опекать Джамилю. В какой-то мере, это был метод кнута и пряника. Роль пряника играл красивый молодой офицер, брюнет с правильными чертами лица. Он покупал пленнице платья, водил ее на офицерские пирушки, где она выступала в роли хозяйки. Джамиля попросила привести к ней младшего брата Хади. Грациани выполнил и эту просьбу. Мальчик жил в месторасположении 10 дивизии до тех пор, пока его сестру не отправили в тюрьму Барберус. Парашютисты кормили его конфетами, а ему так хотелось иметь оружие, как у них.
Говорят, что девушка влюбилась в офицера, что писала ему любовные письма, которые он временами зачитывал товарищам. Точно неизвестно до каких пределов зашли их отношения, и что двигало обоими. Оссарес, исполнявший функции командира теневого 2 бюро при Массю, уверяет, что Грациани только честно выполнил возложенное на него поручение и был учтив, не больше. Ив Курьер, автор 5-томной «Войны в Алжире», думает, что дело обстояло иначе. Внезапное чувство? Но слишком разными были эти люди. Допрос на подушке? Но девушка уже рассказала практически все, что знала. Так или иначе, счастливого конца у этой истории быть не могло.
«Однажды я сказал ей: «Джамиля, ты мне нравишься, но я сделаю все возможное, чтобы тебя гильотинировали, ибо я не люблю тех, кто носит бомбы, кто убивает невинных.» Она рассмеялась: «Мой капитан, меня приговорят к смерти, но не гильотинируют, потому что французы не гильотинируют женщин. Поскольку через 5 лет мы выиграем войну, как в плане военном, так и политическом, меня освободит мой народ, и я стану национальной героиней.»
(Larteguy J. «Les révélations du capitaine Graziani» ( L`echo d`Alger. 1958, 11 avril))
Статья Жана Лартеги
Все случилось так, как предсказала Джамиля, хотя Жан этого так никогда и не узнал. Суд приговорил Бухиред к смертной казни, но казнить даму как-то и вправду не comme il faut, а тут еще акции и петиции в ее защиту… В общем, пока суд да дело, подоспела независимость Алжира и Джамиля получила свободу, проведя в заключении 5 лет. В 1965 году она вышла замуж за своего адвоката, Жака Вержеса (который, к слову, был еще адвокатом знаменитого нацистского преступника Клауса Барбье). Потом развелась с ним. Жила в Алжире, работала в журнале «Африканская революция.».
ГДР-овская открытка «Свободу Джамиле Бухиред»
В июле 1958 Грациани получил 4 роту в 6 полку колониальных парашютистов. Почему он ушел из разведки? Боевому офицеру осточертели допросы, которыми он занимался полтора года? С переводом проблем не было: командир полка, полковник Дюкасс, старый товарищ Грациани по Индокитаю, был обязан ему жизнью. Солдаты сразу полюбили отважного и веселого Крике (Criquet), такой позывной был у капитана еще в SAS. В октябре капитан Грациани был ранен в грудь осколком гранаты и отправлен в госпиталь в Тизи-Узо. Покинул он его по-английски, оставив благодарность врачу и поручив своему другу прислать цветы медсестре.
Капитан Жан Грациани. Алжир, 1958-1959
6 января 1959 года, когда во время боя 6 полка колониальных парашютистов с солдатами Амируша, Грациани как обычно, шел впереди, он был сражен автоматной очередью. На вертолете капитана доставили в уже знакомый госпиталь. Перед отлетом Жан попросил аджюдана передать часы «Брегет» и пистолет своему другу Плане. Умер Жан Антуан Туссен Грациани на следующий день. Он не дожил недели до 33 лет. Однажды Грациани сказал, что если уж умирать, то важно, чтоб это была красивая смерть. Наверное, его была красивой: молодой офицер погиб смертью храбрых за Францию, а не был расстрелян как член ОАС, что наверняка случилось бы, проживи он еще пару лет.
На похоронах капитана были не только братья по оружию, его жена и дочь, но и два генерала: Массю и Аллар. Полковник Ромен-Дефоссе произнес надгробное слово: «Последний поклон капитану Грациани. Герою в полном смысле слова. Страстный, пламенный, неистовый, не умеющий высчитывать выгоды, не знающий уловок и уверток, иногда склонный к крайностям, но всегда прямой, требовательный к самому себе. Он – символ той молодости, тех молодых капитанов, что представляют собой символ нашей армии». Посмертно капитану было присвоено звание офицера Ордена почетного легиона.
Через год после смерти капитана, в 1960 году стал бестселлером роман Жана Лартеги «Центурионы», в котором рассказывается о судьбе офицеров 10 полка колониальных парашютистов. Такого полка никогда не существовало, но в героях книги можно было без труда опознать реальных людей. В капитане Орсини явственно угадываются черты характера и многие жизненные перипетии Жана Грациани.
Центурионы
В 1980 году вышла книга непосредственного командира Грациани в пору «Битвы за Алжир», Анри Ле Мира, «История французских парашютистов». На 7 ее странице автор написал: «Эта книга посвящена памяти капитана Грациани, убитого в Алжире - на его родной земле – 6 января 1959 года. Он не принадлежал к тем аскетам (Нет, черт возьми!), которые несут на лице печать будущего мученичества. Эта раса мессий одиозна и опасна. Нет, Грациани был одним из нас, как сказал бы Конрад, который в этом разбирался. Один из нас, может быть, более неистовый и беззаботный, чем другие. Его душа без проблем прошла во врата рая, ибо он был «славным малым», упрямым и отзывчивым».
(Le Mire H. «Histoire des parachutists français»)
Значок выпуска «Капитан Грациани» (1988 г.) Практической пехотной школы в Монпелье. (Ecole d'Application de l'Infanterie).
Подготовлено Урзовой Екатериной специально для альманаха "Искусство Войны"
Блог автора: http://catherine-catty.livejournal.com/