Роберт Асахина: Вам удалось сделать блистательную карьеру в качестве журналиста, продюсера телевизионных новостей, автора научно-популярных статей, режиссера-документалиста и кинопродюсера. Что привело вас к решению написать роман?
Лесли Кокберн: Мысль написать роман я вынашивала в течение некоторого времени. Интересно, что еще в 2000 году, когда я была в Пакистане, освещая ситуацию с радикальными джихадистами, я купила стол в Музаффарабаде, городишке, расположенном в предгорьях пакистанского Кашмира, и тогда же я дала сама себе слово написать роман за этим столом. Стол пришлось вывозить из Кашмира на мулах. А я сдержала свое обещание. Я могу проследить историю возникновения моего романа «Baghdad Solitaire» вплоть до осени 2003 года, когда я стояла перед триумфальной аркой Assassin’s Gate, открывающей вход в «зеленую зону» Багдада. Уполномоченный чиновник только что выдал мне порцию чудовищной лжи об успешной истории оккупации. И у меня возникло острое желание рассказать всем о безудержном обмане, манипуляциях, гипертрофированной жадности, страданиях и о настоящем героизме – подобных примеров было так много вокруг меня. Но в командировку нас обычно отправляют с определенным заданием, и потому приходится придерживаться сухих фактов, ограничивать свое видение, и зачастую вырезать наиболее показательные материалы. Там нет фактуры, там нет оттенков серого. В художественной прозе все иначе, вы даете читателю возможность пережить все опасности жизненного пути персонажей книги. И вместе с главными героями читатель вдруг обнаруживает, что война больше похожа на зеркальную пустыню, полную опасности и неопределенности. Читатель может реально оценить уязвимость, растерянность и страх. В книге одновременно присутствуют и уродство ужаса и незабываемая красота. Конечно, работа в жанре художественной прозы очень сильно отличается от публицистики. Я потратила годы на эту книгу, создавая и переделывая персонажи. А сейчас я предпочитаю писать художественные романы. В конечном итоге, чтение этой книги должно быть захватывающим и затягивающим, как и репортажи с места военных действий.
Вам удалось побывать в Ираке в послевоенные годы, после вторжения. Этот ваш опыт нашел свое отражение в романе?
Я делала репортажи для ABC News о первой войне в Персидском заливе, о вооруженных конфликтах в Саудовской Аравии и Израиле. Затем мы вместе с мужем провели лето в послевоенном Ираке, работая над созданием документального очерка о фронтовой передовой, мы назвали его «Война, которая осталась позади». Стояла страшная жара. Днем ртутный столбик термометра поднимался выше отметки в 50 градусов. Мы объездили страну вдоль и поперек, натыкаясь на воронки, оставленные разорвавшимися снарядами и пытаясь оценить ущерб от разрушения таких жизненно важных объектов, как станция очистки сточных вод в селении Рамстамьях, или больница в Амаре, или электростанция в Басре. Мы знали офицеров Пентагона, определяющих цели для ракетного обстрела, и знали пилотов сбрасывающих бомбы на города. Мы были знакомы с иракцами, попавшими под обстрел. Мы видели, что происходит, когда целью удара становятся объекты гражданской инфраструктуры – перебои в подаче электроэнергии, дети, умирающие от холеры. Мы видели ужасные последствия карательных санкций, жертвами которых были дети. Папа Римский запросил копию этого фильма, думаю, потому, что в этот документальный очерк попал привлекший всеобщее внимание работник Католической службы помощи, к тому же Ватикан выступал против карательных санкций. Мне довелось наблюдать за людьми, которым приходилось подниматься на бунт, чтобы получить пищу. И в то же время я видела окружение Саддама, его сыновей разбогатевших на незаконных сделках теневой экономики. Когда мы вернулись сюда для работы над фильмом «Ярмарка тщеславия», мене довелось пережить незабываемый ужин с сыновьями Саддама. Об этом я писала в журнале и в моих мемуарах Looking For Trouble (В поисках неприятностей). Представьте себе двух наделенных неограниченной властью, сумасбродных, безответственных бездельников, с коллекцией спортивных автомобилей и дорогих коньяков, с собственными дегустаторами еды, личными музыкантами и окружением прихлебателей (включая ювелиров армянской мафии из Сакраменто). Они внушали такой страх, что когда появились в дверях ресторана, то все посетители заведения молча встали и вышли. Удай носил при себе золотой пистолет. Его младший брат, который управлял всеми службами безопасности, спросил меня, знаю ли я сказки из «Тысячи и одной ночи». Конечно, я их знала, а в одной из них мне довелось побывать.
Все это послужило рабочим материалом для моего романа «Bagdad Solitaire». Я также была знакома с семьями в Багдаде, члены которых испытывали к Саддаму глубокое отвращение, и которые карательными санкциями и войной были разрознены, развеяны по миру. Когда-то здесь существовало старейшее и авторитетнейшее сообщество интеллектуалов и художников. Здесь велись археологические раскопки древнейшей в мире библиотеки. Большинство интеллигентных людей, ученных были вынуждены покинуть свою страну. Их жизнь была опустошена. Потеря таких людей стала дополнительным уроном нанесенным стране. Кто-то из эмигрантов отправился в Бейрут, кто-то бежал во Францию, некоторые к Персидскому заливу. Некоторые умерли. Мир этих людей прекратил свое существование. И этой темой пронизана вся книга. Я стояла у аукционных домов, наблюдая как представители среднего класса распродают все нажитое имущество, так как перед началом войны были ужесточены предусмотренные законом санкции. Представьте себя продающим свое фамильное серебро, свои книги, кольца, свое постельное белье. Потерянный мир Ирака, крушение цивилизации – все это вы найдете в садах книги «Baghdad Solitaire».
Эпизоды, в которых описывается тюрьма Абу-Грейб, празднование дня рождения двенадцатого имама, и многое другое взяты из моего личного опыта, из моей собственной жизни после вторжения и оккупации в 2003 году. В романе все претерпевает изменения. Люди – другие. Ситуация – иная. Но выбирая место действия для эпизодов, я описывала те места, где реально побывала сама. И, по-моему, такой подход имеет огромное значение. Запахи, зной… ощущение всего этого есть в книге. Когда вы были в камере, где кто-то нацарапал на стене предсмертные слова, вы лучше сможете передать все это.
«Baghdad Solitaire» напоминает мне произведения Грэма Грина и Роберта Стоуна. Кто из авторов-беллетристов оказал на вас влияние?
Зачитывалась романами Грэма Грина и Джозефа Конрада, еще во время учебы в Йеле, и мне очень хотелось жить в мире, созданном в их книгах. У меня был некоторый опыт проживания в Африке. И меня просто тянуло к таким рискованным приключениям. Одно из первых мест, где я работала в качестве журналиста, была Либерия – место действия романа Грин «Путешествие без карт». Я ездила на Гаити еще в студенческие времена, а позже в качестве журналиста и очень хорошо знала Эбелин Джоликур (Aubelin Jolicoeur) – прототип «маленького Пьера» (Petit Pierre) в «Комедиантах».
Читая эту книгу, я как будто прогуливалась по аллеям моей собственной памяти. Бассейн в Трианон был чуть ниже комнаты, где я всегда останавливалась в отеле Олоффсон, «chambreonze». Однажды ночью я петляла по отелю, в сопровождении летучей мыши - вампира, как Бэби Док, готовый бежать из страны. Я была знакома с тонтон-макутами и священниками вуду. Я на себе испытала действие навязчивого, удушающего режима Дювалье. Я видела массу черепов на кладбище, там, где они устроили братскую могилу для своих противников.
Меня чрезвычайно увлек роман «Сердце тьмы». Благодаря ему я узнала о человеке, который вел тайную войну в северном Лаосе во время вьетнамского военного конфликта. Он подвешивал уши поверженных им врагов над своим крыльцом и отправлял коробку с отрубленными головами в посольство во Вьентьяне, когда чиновники смели сомневаться в его «подсчете голов». Он был женат на лаосской принцессе, которая каждое утро будила его, тыча пистолетом в ухо. Он любил виски "Меконг" и любил читать монолог Роксаны из «Сирано».
Для меня журналистика всегда была призванием. Есть в мире такие вещи, которые просто необходимо вытащить на свет; есть такая правда, которая требует огласки; существуют такие истории, ради которых не жаль рискнуть собственной жизнью. Но даже после нескольких десятков лет такой работы, понимаешь, что всегда найдется экстраординарный материал, который подойдет для написания глубокого художественного произведения. Несколько лет назад я возглавляла экспедицию на Мальдивах. Мы вели розыск немецкого убийцы, в приступе ревности лишившего жизни свою подругу. На Мальдивских островах смертная казнь не приемлема. Убийца до конца жизни был сослан в рай – на острова с белым песком и высокими пальмами. Он женился на прекрасной юной туземке и жил, проводя время на рыбалке и добывая кокосовое молоко. Мы приплыли на остров на старой деревянной шхуне. И как вы думаете, не попытался ли убийца сбежать, отплыв на нашей лодке? Правильно. Попытался.
Что касается романа «Baghdad Solitaire», то здесь можно проследить влияние других биллетристов. Эрик Амблер, мастер триллера, всегда был моим любимым автором. И совсем иное – Марта Геллхорн в качестве военного обозревателя.
Главная героиня романа, Ли – женщина-врач, очень сильно отличается от недружелюбных мужчин – героев романов Грина и Стоуна. Что ее взгляды, ее принципы как медработника, как женщины привносят в картину раздираемой войной страны?
Ли, как я надеюсь, представляет собой мощную силу добра. В зоне военных действий, а я побывала во многих, встречаются люди редкой добродетели, мужественные, благородные, выполняющие свой долг рискуя жизнью. Я часто встречала таких докторов, в Сомали во время великого голода в 1992 году, в Афганистане во время моих командировок в период с 1985 по 2005 гг., в Ираке и Курдистане, в Колумбии и Гаити, в Никарагуа и Зимбабве. У Ли есть другой источник силы, ведущий ее по жизни. Это желание залечить раны войны, быть бальзамом для пострадавших от разрушительных сил, сорвавшихся с цепи во время войны, желание противостоять безумию убийства. Именно это я хотела показать в книге. На войне и добро и зло становятся похожими на огни святого Эльма, на энергию, которую вы можете наблюдать воочию.
Из-за того, что Ли – женщина, она видит войну по-другому, замечая то, мимо чего могут равнодушно пройти ее коллеги-мужчины. Один из эпизодов книги описывает улицы города без женщин. Женщины оказались изгнанными из общественной жизни изнасилованиями, угрозами убийства, и новой религиозной нетерпимостью. Ли прекрасно понимает какое влияние война оказывает на женщин. Война грозит не только смертью и болезнями, но и полным выведением из жизни общества. Она знает, что женщины становятся похожими на призраков. Профессора, врачи, прячущие лица под покровом чадры и скрывающиеся за закрытыми дверями. Это осознание незавидного положения женщины выливается в ее отношение к Лейле, иракской художнице, которая отчаянно пытается довести до совершенства и свой сад, и свою жизнь. Война выхолостила ее мир, лишив женщину всех столь милы сердцу мелочей, из которых и складывается жизнь.
Работники оказывающих помощь организаций особенно уязвимы в зонах боевых действий. Вы можете что-нибудь рассказать об НПО и их сотрудниках, с которыми вы сталкивались в Ираке и в других странах на протяжении многих лет?
Процент присутствия сотрудников гуманитарных организаций, занимающихся оказанием помощи пострадавшим, в войнах достаточно высок. И когда эти люди хорошо делают свою работу, они великолепны. Я помню одну ирландскую группу помощи, которая отказалась покинуть Сомали, несмотря на то что CARE (международная организация оказания безвозмездной помощи) объявила, что это слишком опасно. Ирландцы продолжили работу, помешивали кашу в огромных чанах под усыпанными шипами деревьями, кормили исхудавших похожих на маленьких птиц детей, а вокруг бушевала война. Они знали, что решись они уехать, то каждый ребенок, свернувшийся клубочком в пыли, был бы мертв в течение нескольких дней, если не часов. Мартин, в моей книге, из числа таких людей, он страстно предан своему делу, и он чувствует свое призвание.
Или это уловка? Существуют гуманитарные организации, штат которых укомплектован наемниками, работающими за огромные суточные. Такие редко покидают безопасную территорию своих лагерей. Помню, как сотрудник ООН в Курдистане отказался приять дезертира из армии Ирака (Саддам был тогда еще у власти), потому что его рабочее время закончилось. Он отправил прочь бедного человека, который прошагал около 50 километров в поисках помощи. Штат других групп почти полностью состоял из агентов разведки, на такую проблему я наткнулась в Йемене. Естественно, что эффективность оказания помощи такими «гуманитарными» группами значительно снижается. Так произошло с программой вакцинации людей от полиомиелита в Пакистане. Вопрос об использовании гуманитарных организаций спецслужбами в качестве прикрытия также нашел свое отражение в книге, и добавляет сюжету двусмысленности и неопределенности, также как это происходит и в реальной жизни.
Характер героев книги меняется от героизма до предательства, со всеми оттенками серого между ними. А как война и оккупация повлияли на простых людей Ирака? Какое влияние оказали на народ американцы, гражданские и военные, которые проходили там службу?
И иракцы, и американцы серьезно пострадали в результате этой войны. Один солдат в книге рассказывает о том, что он – не больше чем пушечное мясо для военных чиновников и политиков. И его мнение отражает весьма реальные чувства солдат. Когда я работала над сюжетом об армейских вездеходах в Ираке, хорошо известных под названием «картонные гробы» (о них я тоже упоминаю в книге), семьи военнослужащих, с очень скромным доходом, рассказывали мне, что им приходилось брать кредиты для того, чтобы купить очки ночного видения и другое необходимое оборудование для их детей. Подобное отношение не вызывает ничего кроме горечи, которую усугубляет чувство бессмысленности принесенной жертвы. Такая безысходность вызвала ряд самоубийств в среде военных.
Ветераны, оказавшиеся свидетелями того, как огромные денежные средства буквально выбрасывались на ветер, без учета и отчетов, до сих пор шокированы таким способом ведения дел. Коррупция глубоко въелась в военные институты, и многие военные чиновники оказались неизлечимо поражены ею. Вромане«Baghdad Solitaire» описывается и это.
Смерти людей гражданских все еще преследуют солдат в их ночных кошмарах, убийства женщин и детей, которые оказались не в том месте или которые сделали неосторожное движение на контрольно-пропускных пунктах. Никто не знает точного числа убитых мирных граждан. Цифра в 117 693 человека – это очень скромный подсчет, опубликованный в Iraq Body Count в 2003-2011 годах. Кроме того, почти пять миллионов человек стали беженцами, как внутри страны, так и за ее пределами. Людской поток, просачиваясь через границу, утекал в Иорданию, где иракцы, чтобы как-то выжить были вынуждены продавать конфеты на углах улиц или зарабатывать на жизнь проституцией; утекал в Сирию, где мирные жители Ирака стали теперь жертвами новой войны. Перечислять страдания обычного народа можно бесконечно. Одна очень пожилая дама из известной и уважаемой иракской семьи как-то сказала мне: «С моей страной все кончено. Ее восстановление займет как минимум лет сто лет». Она умерла в изгнании, уже похоронив двух своих детей.
В вашем романе художественные портреты характеров военных лидеров представлены во всей своей полноте – от циничных и коррумпированных до патриотических и идеалистических. Как бы вы охарактеризовали ваши отношения с военными в Ираке и в других военных зонах, где вы побывали за эти годы?
На протяжении многих лет мне приходилось часто общаться с военными, в том числе в Ираке и Афганистане. Пентагон является крупнейшим в Вашингтоне рассадником бюрократии. Объем растрат – просто за пределами воображения. Система часто вытесняет лучших мужчин и женщин, не пропуская их выше уровня полковника. Особенно часто это происходит с теми, кто пытается эту систему реформировать. В наши дни величайшее мастерство генералов состоит не в проведении доблестных сражений, а в налаживании прибыльных отношений с военными подрядчиками. Великий генерал и президент Уллис Грант предупреждал об этом. Тем не менее, на периферии есть замечательные солдаты, такие, например, как Рэндалл Франк в моей книге. Это люди, которым глубоко небезразлично состояние их армии, их страны. Люди, которые имеют незамутненное представление о военном ремесле.
На самом деле я своей жизнью обязана военным. Мы вместе со съемочной группой однажды застряли в заброшенном аэропорту Байдоа в Сомали. В окружении сомалийской милиции было по-настоящему страшно. Они угрожали нам противотанковыми гранатометами. Французский военный вертолет, который должен был забрать нас, решил, что приземляться будет слишком опасно. Мы оказались в ловушке. И вдруг на взлетно-посадочной полосе, два куста передвинулись. В буквальном смысле. Это был американский спецназ, которого официально не должно было быть в стране, но именно они, оценив наше тяжелое положение, дали о себе знать, и вызвали военно-транспортный самолет С-130. Когда я уже в Момбасе спросила их генерала, могу ли я поблагодарить своих спасителей, он ответил вопросом на вопрос: «Поблагодарить кого?» Все это произошло еще до ввода войск США в Сомали, так что моих спасителей официально не существовало.
По моему мнению, самые величайшие описания военных действий – публицистические. К примеру, «Уловка-22» или «Тихий американец», или же трилогия Ивлина Во «Меч почета». «Война и мир» - не только замечательно и легко читается, но и очень точно передает хронику войны.
Вашему браку уже не один десяток лет, и ваш муж – это ваш единомышленник, ваш соратник и в журналистике, и в кино. Но вы, конечно, был свидетелем того, как могут накаляться страсти в экстремальных ситуациях. Что бы вы сказали о треугольнике отношений, образовавшемся между Ли и двумя ключевыми мужскими персонажами, Дунканом и Мартином?
Мне довелось наблюдать, как закипают отношения в зоне боевых действий. Жизнь на войне отличается интенсивностью, которая отражается и на личной жизни. Треугольник - Ли, Мартин, и Дункан – очень правдоподобный. Мартин спас ей жизнь, она тоскует по нему и предана ему еще со времен их совместного пребывания в опаляющем Афганистане. Дункан, однако, стал ее постоянным спутником, с ним она прошла через очень опасные ситуации в Ираке. Они брошены вместе. С нарастанием опасности, растет и сексуальное напряжение. Понимание того, что завтрашний день может не наступить, меняет баланс сексуального желания. С Дунканом, Ли никогда не уверенна, действительно ли он любит ее, или же она для него всего-навсего билет на первую полосу газет и дальше – к славе. Обман, столь распространенный в войне, всегда присутствует и в отношениях.
Над чем вы сейчас работаете? Ожидать ли нам выхода еще одного романа?
Да, я работаю еще над одним романом, действия которого будут происходить в Афганистане. Главная героиня книги тоже женщина, но ее характер совершенно отличен от персонажа Ли. И опять повторюсь, внешность обманчива, главная героиня этого романа понимает, что сломя голову летит в дебри преступности и коррупции, туда, где подвизаются самые могущественные игроки в стране.
Роберт Асахина был главным редактором Broadway Books, президентом и издателем Отраслевой группы «Золотая Книга», вице-президентом Simon & Schuster, заместителем главного редактора The New York Sun, и редактором George, Harper’s, The NewYork Times, GEO и The Public Interest. Он также был кинокритиком изданий The New Leader и The American Spectator, театральным критиком для Hudson Review. Автор в многочисленных периодических изданиях, консультант по управлению и стратегии предприятий ипотечного агентства Freddie Mac, редактор веб-ресурса 4% Growth Project, автор книги Just Americans, признанной The Washington Post одной из лучших книг 2006 года.
Лесли Кокберн - журналист, режиссёр - документалист. Ее библиография включает следующие книги: Из-под контроля (Out of Control), Опасная связь (Dangerous Liaison), В поисках неприятностей (Looking for Trouble). Baghdad Solitaire – первый роман писательницы.
Asahina & Wallace, г. Лос-Анджелес – независимый издатель художественной и научно-популярной литературы, выпустит роман Лесли Кокберн Baghdad Solitaire 16 сентября 2013 года. Asahina & Wallace publicity@asahinaandwallace.com
- Перевод специально для Альманаха "Искусство Войны"