Генрих Лерш родился 12 сентября 1889 года в городе Менхенгладбахе (Северный Рейн – Вестфалия). Его отец – кузнечных дел мастер – передал сыну свое ремесло. После окончания школы Генрих отправился бродяжничать по Европе. Побывал в Австрии Бельгии, Голландии, Италии, всюду предлагая услуги кузнечного подмастерья.
Будучи самоучкой, писал традиционные стихи, подражая любимым средневековым стихотворцам – мейстерзингерам.В своем творчестве Лерш воспевал труд одиночек-кустарей, противостоящих ненавистному машинному производству. Его идеал – объединенные в цеха свободные ремесленники – находился в далеком прошлом, а современная работа на фабриках и заводах представлялась новым крепостничеством. Эти мелкобуржуазные взгляды привели Лерша в немецкую социал-демократическую партию. Впрочем, элемент религиозно-мистического мировоззрения, появившийся у поэта в силу семейного воспитания, способствовал и его вступлению в Народный союз католической Германии.
2 августа 1914 года, в самом начале Первой мировой войны, Лерш написал патриотическое стихотворение «Прощание солдата», которое перепечатали практически все местные газеты. Произведение содержало воинственные призывы и, как тогда многим казалось, «объединяло германский народ в тяжелые часы бедствия». Строка этого стихотворения – «Пускай мы погибнем, но будет Германия жить» – стала крылатой, отразив характерный для немцев танатологический принцип «верности до конца». Впоследствии популярное стихотворение Лерша использовалось милитаристской пропагандой Германии, вплоть до 1945 года создававшей культ мужества и героической самоотверженности: «немцы плохо знают, как надо жить, но прекрасно знают, как надо умирать».
Осенью 1914 года Лерш записался добровольцем в действующую армию и был направлен на Западный фронт – в Шампань. Суровая реальность войны быстро охладила его патриотический пыл. Он написал ряд антивоенных стихотворений, среди которых выделялась небольшая баллада «Братья», пронизанная гуманистическими мотивами. Она дала названию и очередному поэтическому сборнику Лерша, который вышел в 1915 году. Тогда же поэт был тяжело ранен, чудом спасен и доставлен в больницу города Хадамар (земля Гессен). Ранение обострило его давнюю болезнь – бронхиальную астму, которую он приобрел у кузнечного горна. После лечения был признан негодным к военной службе и в 1916 году демобилизован. Однако в дальнейшем ему не раз приходилось отправляться за рубеж для восстановления слабого здоровья. В конце концов, старый недуг окончательно погубил его: Генрих Лерш умер 18 июня 1936 года от воспаления плевры. Сегодня имя поэта носит школа на его родине – в Менхенгладбахе. В его честь также названы некоторые дороги в Дюссельдорфе, Кельне, Мюнхене и Цвиккау.
***
ПРОЩАНИЕ СОЛДАТА
Прости меня, мама, в поход отпусти.
И слезы не следует лить в укоризну:
Мы нынче сражаться идем за Отчизну.
Прости меня, мама, в поход отпусти.
Позволь напоследок главу пред тобою склонить:
Пускай мы погибнем, но будет Германия жить!
Мы нынче сильны и свободны, отец,
И в сердце огонь разгорается жизни.
Покорны рабы, не имея Отчизны,
А мы и сильны, и свободны, отец.
Ты сам научил меня пули свинцовые лить:
Пускай мы погибнем, но будет Германия жить!
Послушай, жена: призывает нас Бог.
Он создал Отечество, полное блага.
В руках Его блещет любовь и отвага.
Послушай, жена: призывает нас Бог.
Всевышнюю благость мы смертью должны искупить:
Пускай мы погибнем, но будет Германия жить!
Утешься, любовь, не горюй и не плачь:
Твоим женихом, я замечу однако,
Вовеки не станет трусливый служака.
Утешься, любовь, не горюй и не плачь.
Хочу на прощанье тебе поцелуй подарить:
Пускай мы погибнем, но будет Германия жить!
Прощайте, живые, живите за нас.
Когда же падем мы под градом свинцовым,
То нашим последним окажется словом:
Прощайте, живые, живите за нас.
Воистину – немец не может иначе служить:
Пускай мы погибнем, но будет Германия жить!
***
БРАТЬЯ
Пред нашим бруствером чужой мертвец лежал:
Его то солнце жгло, то ветер охлаждал.
Я смертный лик его разглядывал стократ,
И мне все чудилось, что там лежит мой брат.
И мне все слышалось, что над передовой
Звучит его веселый голос как живой.
И ночью плач его тревожил невпопад:
«Неужто ты меня не любишь больше, брат?»
И вот однажды, несмотря на бой ночной,
Я мертвого врага предал земле сырой.
Не обманули очи сердца моего:
Любой мертвец похож на брата твоего.
- Перевел с немецкого Евгений ЛУКИН (Санкт-Петербург)
Член Союза писателей России. Участник боевых действий на Кавказе.
***
Soldatenabschied
Lass mich gehn, Mutter, lass mich gehn!
All das Weinen kann uns nichts mehr nützen,
denn wir gehen, das Vaterland zu schützen!
Lass mich gehn, Mutter, lass mich gehn.
Deinen letzten Gruß will ich vom Mund dir küssen:
Deutschland muss leben, und wenn wir sterben müssen!
Wir sind frei, Vater, wir sind frei!
Tief im Herzen brennt das heiße Leben,
frei wären wir nicht, könnten wir’s nicht geben.
Wir sind frei, Vater, wir sind frei!
Selber riefst du einst in Kugelgüssen:
Deutschland muss leben, und wenn wir sterb en müssen!
Uns ruft Gott, mein Weib, uns ruft Gott!
Der uns Heimat, Brot und Vaterland geschaffen
Recht und Mut und Liebe, das sind seine Waffen,
uns ruft Gott, mein Weib, uns ruft Gott!
Wenn wir unser Glück mit Trauern büßen:
Deutschland muss leben, und wenn wir sterben müssen!
Tröste dich, Liebste, tröste dich!
Jetzt will ich mich zu den andern reihen,
du sollst keinen feigen Knechten freien!
Tröste dich, Liebste, tröste dich!
Wie zum ersten Male wollen wir uns küssen:
Deutschland muss leben, und wenn wir sterben müssen!
Nun lebt wohl, ihr Menschen, lebet wohl!
Und wenn wir für euch und unsere Zukunft fallen,
soll als letzter Gruß zu euch hinüberhallen:
Nun lebt wohl, ihr Menschen, lebet wohl!
Ein freier Deutscher kennt kein kaltes Müssen:
Deutschland muss leben, und wenn wir sterben müssen!
Brüder
Es lag schon lang ein Toter vor unserm Drahtverhau,
die Sonne auf ihn glühte, ihn kühlte Wind und Tau.
Ich sah ihm alle Tage in sein Gesicht hinein,
und immer fühlt ich's fester: «Es muß mein Bruder sein!»
Ich sah ihn alle Stunden, wie er so vor mir lag,
und hörte seine Stimme aus frohem Friedenstag.
Oft in der Nacht ein Weinen, das aus dem Schlaf mich trieb:
«Mein Bruder, lieber Bruder, hast du mich nicht mehr lieb?»
Bis ich, trotz aller Kugeln, zur Nacht mich ihm genaht
und ihn geholt – begraben: – ein fremder Kamerad.
Es irrten meine Augen, – Mein Herz, du irrtest nicht:
Es hat ein jeder Toter des Bruders Angesicht.